Эдрик вошел в шатер к жрецу. У него было много вопросов к магу.

Как всегда, здесь пахло травами. Шу-вээс наблюдал, как мальчишка складывает предметы ритуала в красный бархатный мешок. При появлении сына герцога Гийом поклонился и вышел, сев неподалеку. Эдрик знал, что Шу-вээс умеет накладывать заклинание тишины, чтобы никто не смог услышать, о чем говорится в шатре.

— Хорошо, что ты пришел сам, а то хотел уже приказать Гийому разыскивать тебя, — устало произнес жрец. Его глаза были полузакрыты

— Что произошло, Шу-вээс? — спросил Эдрик.

— Я наконец нашел аэсти, жену будущего герцога, — старик выглядел хмурым.

— Значит, ты не будешь больше резать меня своим кинжалом, чтобы забрать последнюю кровь? — усмехнулся Эдрик.

— Нет, твоя кровь очень скоро понадобится тебе самому, — Шу- вээс поглядел на него немигающими оранжевыми глазами.

— Опять загадками говоришь, — проворчал Эдрик. — Скажи мне, жрец, что произошло на ритуале? Почему она?

— Боги сказали мне, что эта девушка должна стать женой герцога Алтуэзского, — Шу-вээс бесстрастно глядел на него.

— Но она хромая, — сказал Эдрик.

— В постели это не имеет особой разницы, — возразил Шу-вээс. — Ее главная задача — родить здорового наследника. Поверь мне, это под силу молодой девице, будь она к тому же еще и слепой, глухой и немой.

— Она не красавица, — упорствовал Эдрик.

Шу-вээс усмехнулся.

— Пресветлый, я хочу тебе показать кое-что.

Он щелкнул пальцами, и на несколько мгновений вокруг заклубилась серая дымка. Когда она рассеялась, в руках у мага оказались две темные бутылки вина, которые он поставил на столик перед собой.

— Тебе только фокусы показывать на ярмарках, — проворчал Эдрик.

Дымка окончательно рассеялась, и на столе перед жрецом оказались глиняная кружка и золотой кубок. Он откупорил обе бутылки.

— Сравни вкус этих вин, — сказал маг.

Эдрик отхлебнул вино из глиняной кружки, куда Шу-вээс плеснул жидкость из одной бутылки.

— Кислятина, — поморщился он. — Но пить можно, если жажда в хаээской пустыне одолеет.

— А теперь попробуй это, — жрец протянул золотой кубок, налив туда красную жидкость.

Эдрик взял кубок и сделал глоток. Вкус заиграл на языке, по телу побежали горячие огоньки, в букете вина почувствовался аромат вишни, сладость спелой малины, кислинка красной смородины и чего-то еще неуловимо прекрасного.

— Это настоящее вино, — сказал Эдрик.

Жрец засмеялся, глядя на пресветлого оранжевыми глазами.

— Я наливал вино из одной бутылки, мальчик. Вкус придает оболочка. То, что ты видишь, не всегда является тем, что ты думаешь.

Шу-вээс щелкнул пальцами, и кубки с вином исчезли.

Эдрик в досаде только покачал головой.

Жрец любил играть в загадки, когда не хотел отвечать на вопросы.

— Я не сказал тебе главного, — маг стал серьезным.

— Эдрик, нам нужно как можно быстрее вернуться в столицу, прикажи своим людям срочно собираться, мы сегодня же должны выезжать, — сказал жрец.

— Почему, мы вроде собирались отправиться завтра, когда девушка и ее родные соберутся в дорогу, — недоуменно спросил Эдрик.

— У меня было плохое видение, мальчик. Нам срочно нужно вернуться в Алуэту, — жрец покачал головой. — Мы поедем самой короткой дорогой, там не проедет карета.

— А девица Аэрдис?

— Аэсти тоже едет с нами, — сказал жрец. — Я слишком долго ее искал, чтобы оставить одну хотя бы на несколько дней. Ей может сейчас угрожать большая опасность. Вели всем торопиться

Эдрик вышел из шатра и подозвал Дайниса Сторда.

— Дайнис, мы сейчас же выезжаем назад. Ильеста Аэрдис поедет с нами, предупреди ее.

11.2

Вскоре управляющий Лодис, низко кланяясь, позвал Ильесту в кабинет к отцу. Он уже знал, что перед ним не просто третья дочь его господина, а невеста самого наследного герцога.

В кабинете помимо барона и Леонты находился советник Бриас. Он держал в руках кубок с вином. Второй кубок стоял на маленьком столике возле Этрана Аэрдиса.

Бриас поклонился, когда Ильеста вошла в кабинет.

— Госпожа Ильеста, нам срочно надо выезжать обратно, вы поедете с нами, а ваша семья приедет в Алуэту позже, — сказал советник.

— Почему? — спросила девушка. Она не понимала причины такой спешки. Ведь только что они приехали из Бринвалда, и ей приказывают снова собираться в путь.

Камиес Бриас пожал плечами:

— Это приказ пресветлого Эдрика. Вам хватит часа на сборы?

Ильеста кивнула:

— У меня не так много вещей.

— Возьмите с собой только самое необходимое в дорогу. В столице вам купят новую одежду, соответствующую вашему новому положению, — сказал Бриас.

Ильеста покраснела. Она вспомнила, как упала прямо в храме, зацепившись за край наспех подшитого чужого платья. Вернувшись домой, она первым делом переоделась.

— Но, пресветлый Бриас, разве допустимо, чтобы девица одна ехала в сопровождении мужчин? — вмешалась Леонта. — Без прислуги, без старшей родственницы?

— Вы хотите сами поехать верхом с ней, госпожа баронесса? — спросил Бриас, прищурившись. — Мы поедем по самому короткому пути, чтобы вернуться в Алуэту как можно быстрее, там не проедет карета.

— Нет, но приличия требуют, чтобы с ней находилась хотя бы служанка, — возразила Леонта.

Бриас нахмурился.

— Госпожа баронесса, отрадно, что вы проявляете такую заботу о репутации девицы. Мы будем останавливать ночевать в хороших постоялых дворах, где будут служанки. Или вы сомневаетесь, что добродетель вашей падчерицы пострадает в присутствии младшего брата ее жениха, первого советника его светлейшества, а также могущественного мага и вооруженной охраны?

Леонта покраснела.

— Пожалуй, вы правы, пресветлый Бриас, — сказал барон Аэрдис. Он обратился к дочери:

— Ильеста, дорогая, тебе необходимо собраться в дорогу. Попроси служанку помочь тебе.

Ильеста поклонилась и отправилась в свою комнату.

По пути к ней подбежала взволнованная Аньела.

— Иль, можно, я теперь буду спать на твоей кровати? — спросила она, заглядывая в глаза сестре.

— Конечно, милая.

— Я так буду по тебе скучать, — вздохнула Аньела. — Батюшка говорит, вы скоро все выйдете замуж, и ты, и Дарьола с Таиссой. А я останусь одна тут с Леонтой и противным Эспером.

— Не говори так.

— Эспер злой, Иль. Служанки жалуются, что он щиплет их за задницы.

В их комнату заглянула запыхавшаяся няня Миара. Она всхлипнула и прижала к себе Ильесту.

— Ах, моя дорогая Иль, могла ли я подумать, что такое случится с тобой. Уедешь, станешь важной дамой, герцог тебя осыплет рубинами, будут у тебя куча слуг и красивые платья на каждый бал,

— Миара, не хочу я по балам разъезжать, — отмахнулась Ильеста.

— А тебе и разъезжать не надо будет. Будешь жить в настоящем дворце, там балы и будут. А тебе останется только наряжаться и рожать герцогу детишек. Ох, понянчила бы я твоих малышей, да кто ж меня к ним подпустит…

Иль вздохнула. Кажется, все вокруг нее уже стали чего-то ожидать от ее будущего, только никто не спросил ее желания. Больше всего ей сейчас хотелось остаться дома.

— Я никогда тебя не забуду, Миара, — она обняла всхлипывающую няню.

Она разложила на кровати свои вещи: шерстяное платье, в котором она была на обеде, пару смен белья, подвеску из бирюзы и несколько книг, оставшихся от матери. Вот практичное плотное темное платье для верховой езды, она поедет в нем.

У Ильесты осталось еще одно дело. Надо было выпустить Уллу. Она будет скучать, но ничего не поделаешь. Девушка направилась на задний двор.

Ильеста подошла к сараю и открыла засов клетки. Улла бросилась к ней, облизывая руки теплым шершавым языком. Девушка погладила бок тьори, мягкий, как черный бархат, и Улла довольно заурчала. Иль почесала ей за ухом и прошептала:

— Улла, девочка моя, я уезжаю в столицу. Моя жизнь изменится, и я больше не смогу о тебе заботиться. Тебе пора уходить, возвращайся в горы, будешь там жить и охотиться. Найди там свой дом. Я буду по тебе скучать.